|
Продолжение
повести: Уникум, мечтавший о Безработице Часть 2-b, 3-е издание, иллюстрированное (v3-3) \ к живой книге 3 изд.\ |
|
ОГЛАВЛЕНИЕ Часть 1 1. Вступление. Часть 2 5. Тайна. 6. Опора
души. 6.1. Корни "фамильного дерева". Семья деда и
прадеда 6.2. "Советский уклад" и "советская
семья" 6.3. Боец и отец 6.4. Явление Уникума 6.5. Убийственная награда и лечение ложью 6.6. Отсроченные и узаконенные мытарства 6.7. Спланируй свою Голгофу, но вознесись 6.8. Примерка крыльев |
6.10. Бабуля 6.11. Новая точка отсчёта 6.12. Первые преступления ради успеха 6.13. Борьба с "работой на выброс" 6.14.
Новое в диалогах с властью 6.15.
Практика для внедрения невозможного 6.16.
Шерше ля фам Часть 3 Часть 4 10. Предмет вне формальных аттестаций. 11. Защита по... 13. Выводы
для… |
|
6.14. Новое в диалогах с властью.
Активность Семёна росла. Из школы стали получать письменные
благодарности и грамоты. Но по-прежнему его тайной оставались письма с
вопросами и предложениями властям. Бабушка Феодосья с переездом на эту квартиру тоже переехала жить к
ним. Пока родители на работе – она единственный советчик. И живут они вместе,
в одной комнатке. Но активные поиски внуком "правды" её пугают. Под
красивые лозунги и песни её жизнь искалечили. Бабушка уже много болеет.
Приходы врачей, их "обслушивание" и таблетки - бесполезны.
Последние два года жизни бабуля парализована, не встает. Иногда кричит от
боли, иногда - от воспоминаний. Много вспоминает, рассказывает. Если б внук
всё записывал! Как-то почти сразу после переезда в Новомосковск-2 Сеня стал
свидетелем необычного диалога с властью. Не через Совет
Дружины. И не через ГорСовет. В семье неожиданно
разразился скандал. Мама, обожающая отца, кидалась на него с криками,
"убийца", "ты прожитую жизнь порубить хочешь и сына!".
Отец, прошедший от Волги до Германии на "катюше", и сам часто
вздыхал, что он много душ погубил. Но в "общепринятом" смысле он
убийцей не был. Оказывается, он "вышел с топором на власть", что в те
времена было совсем худо. К новому дому привезли сажать тополя. В покинутом
ими Новомосковске-северном могучие двадцати-тридцатилетние необхватные тополя
царили повсюду. В пору их цветения было не продохнуть, и клубы тополиного
пуха катались не только по дворам, но и в квартирах. Мальчишки забавлялись
поджиганием ворохов тополиного пуха, и в городе от этого полыхали то сараи,
то бараки. Избежать этих бед, переловив мальчишек, запретив спички или -
вырубив "пылящие" пухом тополя? В окно их комнаты второго этажа
тянул ладошки клён, и это была такая радость! Когда начали сажать тополя у нового дома, Кузьма вышел к бригадиру и
сказал: "Отвези тополя назад в ЗеленХоз и сдай, а то все тополя я сам
вырублю. Скажи, Кузьма Маленков заказал каштаны и груши посадить". Что тут было! Гордого бойца, Кузьму – обсмеяли. -
Да хоть ты будь сам Хрущёв, а не Маленков![1] Велено, и посадим! Будешь
мешать, – и тебя посадим! Ух, уж эти, готовые выполнить и глупость, и подлость по приказу!
Тогда Кузьма вышел уже с топором. Гневный взгляд его голубых глаз не
выдерживал никто. Крут был ещё и его голый кулак. Но трусу и дураку страшней
показался топор[2]… Смельчаки-насмешники тут
же с угрозами умчались на машине вместе с тополиными саженцами. Скандал эхом прокатился по парткомам. А коммунист Маленков, как ни в
чём не бывало, принёс с базара "свои" саженцы и начал во дворе дома
сажать яблони, груши, вишни… "Через четыре года здесь
будет город-сад!" — лучше наяву, чем в стихах. -
Кузьма, одумайся, дети всё поломают! -
Я ещё посажу. Одёргивать надо, учить. Их дети тоже сажать, а не
ломать научатся. |
||
|
И совсем уже неожиданным и
полным триумфом был приезд машины с саженцами каштанов. Были в городе и умные
люди у власти. Щуплые пока каштаны посадили вместо "плановой" аллеи
тополей вдоль улицы Коммунистической, на которой стоял дом 26, и какое-то время
жители шутливо звали её "аллея Маленкова". Вечерами после работы
люди с вёдрами выходили поливать всю аллею каштанов… Потом привыкли и забыли.
А аллея эта стоит памятной таблички… Многих историй и документов нет в музее
города… "Юноше, обдумывающему житьё", натыкавшемуся
на изощрённую тупость чинуш и системы власти, часто хотелось поступить
по-отцовски. |
|
Рискуя получить
недовольство и отца, и властей, он написал письмо: -
Почему вокруг города сады, не менее отравленные химкомбинатом, а в
городе дворы нельзя засадить фруктовыми деревьями (как это сделал отец)? Их
берегли бы больше, чем тополя. А яблоками отравились бы не больше, чем
загородными. Ответ был поразительно идиотичен: "Не предусмотрено положениями
и нормативами". Но исполком, ЗеленХоз и ЖЭК, блюстители нормативов, не рискнут
вырубить во дворе яблони Кузьмы Маленкова. Этот город строили не горожане, и
не чиновники, а крестьяне соседних сёл. Они бы не написали столь глупых
нормативов. Так дайте им сделать город-сад! Не мешайте! Уже живя 30 лет в Москве, Семён Маленков о том же пишет властям
Москвы. Строгино и Митино, Крылатское и Измайлово, Кунцево и Фили, Лосиный
остров и Сокольники не отравились бы яблоками из своих дворов. Ведь, например,
рядом с улицей Твардовского в Строгино - "городская" деревня
Троице-Лыково. Тот же город, тот же воздух. Но люди растят и едят свои
яблоки. А в ста метрах от них уже нельзя! Идиотично! Но столично. Команда разрекламированного везде мэра-хозяйственника мощно и
буквально во всём блокирует предложения Маленкова. Как нет такого. Здесь
боятся конкурса умных, здесь на саморекламе и ложно-дутом авторитете дураки и
преступники держат власть. Если бы пенсия позволяла Семёну высадить город-сад в Строгино! А дети
учились бы окапывать, поливать, беречь свой первый и далеко не личный сад от
"нерадивых". "Демократы"-чинуши, "лужковские
хозяйственники", так же глухи, как и критикуемые советские
"бесхозяйственники". А по отчётам в Строгино высаживались (во
дворах домов) яблони. Да, видимо, на дачи составителей отчётов. В "перестройку" нельзя входить с ворами на
всех лавках власти. Надо было сначала их смахнуть на нары. Должен быть внедрён закон
самоочищения общества. Преступление должно быть нормативно-невыгодным. Добро
должно быть непременно поощряемым. Сказано "письменно" Маленковым ещё в 1961-м году. 6.15.
Практика для внедрения невозможного. Прошло ещё 4 года. И в 1965-м году Сеня сам становится на первую свою
"должность" - руководителем авиакружка пионерлагеря "Знамя",
в сложных и трагикомичных ситуациях завоёвывает для пионерлагеря химкомбината
третье место по Тульской области. Авиакружок в пионерлагере был организован
впервые. Сеня так хотел ходить именно в этот несуществующий кружок, что
директор пионерлагеря, в шутку может быть, сказал: "Организуй – и будет,
забодай тебя комар!" Энергия из парнишки так "пёрла", что Семёну доверили самому
закупить инструмент, материалы и готовые "наборы" для поделок,
собрать энтузиастов. Ведь лучше него никто в лагере не знал, что нужно иметь
кружку. Организуй! Это первое такое предложение. Важнейший толчок школяру. Кружок под руководством почти одногодка "слетелся"
мгновенно. Новоявленому 13-летнему вожатому было ещё далеко до получения паспорта
и права на работу, но в его полномочиях (данных устно директором лагеря) и
способностях - никто не сомневался. Поскольку "кружковые" комнаты
были давно "расписаны", им ставили столы на веранде второго этажа. На глазах у всех быстро появилась серия "необычных"
самолётов. Все ждали праздника – показа полётов. Испытывать и регулировать
модели крадучись, без старших, ушли "в мёртвый час", через забор,
на лесную луговину. И когда после регулировок модели полетели, из кустов в
полный рост поднялся счастливый лазутчик-директор. -
Вот пошли нынче мальцы, забодай тебя комар! Он один из всех взрослых так и хвалил, и ругался. На третий областной слёт в открытом грузовике кроме счастливых членов
авиакружка везли стенды, экспонаты и отличившихся участников других кружков.
Половину хрупких самолётов, как ни берегли, подавили по тряской дороге.
Раздавили таймерную, пилотажную, резиномоторную и пару планеров. Почти крах!
На ремонты не рассчитывали, да и с кем соревноваться на
"инвалидках"? Но и соперникам не везло. Был сильный ветер, и самолёты конкурентов
разбились. Планер Семёна при затяжке на леере вошёл во флаттер[3], "затрепетал"
крыльями, не набрал высоты, но после сброса леера пролетел и стал
"третьим". Надо честно сказать, - последним в этом классе уцелевшим
из соревновавшихся планеров. Так первое в жизни областное выступление стало
призовым. "Летуны" возвращались грустные, а взрослые радовались. Первая грамота ГК ВЛКСМ за работу в авиакружке Семёну пришла ещё в 65
году. И грамота за успехи в фото. Участвует он с хорошими результатами и в
олимпиадах по немецкому языку, химии, математике. На олимпиаду по физике
пришлось ехать в знаменитый московский ФизТех. Третье место в городских
соревнованиях по стрельбе. Лыжные кроссы – без наград. Но скорость жизни так
высока, мелькают годы, интересного так много – успеть бы. Фотокружок,
изокружок, школьный комитет комсомола, редактор школьной стенгазеты,
внеклассные "факультативы", домашний аквариум… Он не мог
"лоботрясничать" во дворе, часами пинать мяч, "зубоскалить",
поплёвывая, на лавочке. Двенадцать лет, прожитые в Новомосковске-северном,
казались вакуумом. Он начал собирать тематические коллекции значков и марок.
Это целый мир информации и технологий. В 74 году значков только будет уже
несколько тысяч, целый чемодан. Так много появилось интересного, и так много
не успеваешь… А в "выпускном" 10-м ему и двум его друзьям по классу
Авдохину и Абрамину вручили грамоты областной выставки юных техников и медали
ВДНХ за создание любопытного "бытового" прибора по сварке горячим
воздухом пластмасс и пластмассового оборудования для автоматизированного
школьного класса физики и электротехники. Это была комбинация из… пылесоса и
паяльника. Над классом трудилась, конечно, большая группа юношей. Сами сделали
автоматические шторы для кинолектория, вращающуюся "рулонную"
классную доску, учительский пульт управления, сами покрыли пластиком столы,
на всех столах из пластика сделали щитки с приборами и розетки на все виды
лабораторных напряжений… Троим из всех получать награду было даже неудобно. Без награды
остался и истинный вдохновитель и организатор ребячьих подвигов, - физик
школы № 9, Николай Федорович Козлов. Где ещё учитель тащил в класс все списанные
приборы, чтобы школяры "курочили" и изучали их не только на
картинке? Козлов пришёл в школу из
Новомосковского филиала МХТИ на смену "физички" по прозвищу
"колобок". Ей достаточно было наизусть рассказать параграф
учебника, прочитанного на перемене, чтобы получить "5". Физика была
"формальным" предметом, не трогающим ум и душу. Новый Физик на
первом же уроке оценил знания всех "отличников" на "2",
объявил, что физика не бывает отдельной для физиков, школьников и домохозяек.
Поэтому учить её надо не "по Пёрышкину", а по ВУЗовскому учебнику
Ландсберга. Элементарный учебник физики. Ничего себе – элементарный!
ВУЗовский! Были попытки "бунта". Но впервые класс
услышал, что учитель ходит не "на работу" и ему с классом скучно.
Это было ново. Как это – с нами скучно? С нами не соскучишься! Так всего за
год и "дошли" до автоматизированного класса физики и
электротехники, до медалей ВДНХ. А "вольности" эти благословил директор школы В.М. Бугринов.
Жаль, списавшие на школу гору приборов, инструмента и пластмасс останутся для
благодарных потомков безымянными. Тогда ещё не было "экспериментального" образования, частных
колледжей. Нестандартный и резковато неодобряющий слабую школьную программу
учитель, даже способный поднять столь обыкновенный класс до отличных
достижений, несомненно энергичный и импульсивный, рисковал получить массу
жалоб учеников, родителей, коллег, мог быть уволен с обвинительной
резолюцией. А ведь нет лучше оценки учителю, чем достижения его учеников. Спустя 30 лет мы получили печальное известие из Новомосковска. Физик
Козлов, после инсульта был отправлен родственниками в дом престарелых посёлка
Гремячее и там умер. Если город (как и страна) не способен обеспечить
достойную жизнь и старость своим учителям, то сколь ещё более неблагодарными
потомками он может наполниться?[4] Читателю может иногда показаться, что жил то тут, то там эдакий скромный
и талантливый, а ему так мало помогали и так много все вокруг мешали...
Кругом полно достижений, а он видит только недостатки… Нет, друзья мои, я не
могу в одной книге рассказать, как много вокруг нас хороших людей и талантов.
Я напоминаю, что Семёну просто везло на встречи с талантливыми людьми. И это
много изменило и в его жизни. В городе всего-то на полтораста тысяч жителей было несколько театров
и домов культуры, кинотеатров, дворец пионеров, крытый спортцентр, и крытый
бассейн, стадионы и спортплощадки, парк с аттракционами и танцплощадкой, два
вокзала и даже аэродром. Не в каждом райцентре страны было так. Центр накрест
пересекали два зелёных бульвара. Нет, это не был город прожжённых равнодушных
бюрократов. Простой овраг в городском "детском" парке был превращён
в трёхкаскадный пруд. И в нём не только Семён научился плавать. В том же
парке создана детская железная дорога с "всамделишным" вокзалом,
"низкорослым" паровозом и вагонами. Паровоз и вагоны делали из
собранного пионерами металлолома.[5] Каждый год в школьных
дворах появлялись собранные школьниками груды металла и бумаги. Об этом достаточно отчётов горсовета и газетных статей[6]. И это достижения не
только руководства, а всего города, сделавшего всё своими руками. Но… Много разумного внедрить было безумно трудно. И эти невнедрения -
невосполнимые потери. Надо, чтобы следующие поколения не писало о победах в беге с
барьерами. Надо снимать барьеры и препятствия, чтобы бег поколений становился
свободнее и быстрее. Молодёжь, например, могла заработать сама и на школьные спортзалы и
стадионы, и на инструменты клубов и кружков. Но… Но организовывать их и "отвечать" за них никто не брался.
Запрещён был детский труд и его "коммерциализация". Хотя школьники
выезжали на виноградники, например. Не удавалось внедрить
молодёжные и правовые новации "в порядке эксперимента".
"Сверху" можно было и реки повернуть вспять, а вот
"снизу", из народа, которому принадлежит (по Конституции) в стране
власть и всё… Во всё толкаться лбом не могла даже такая беспокойная
голова, как у Семёна. А толкаться во власть было всё ещё опасно. Даже умной
головой. Но голова дана не только шапку носить. На субботниках, например,
убирали не только мусор. Родители "отчисляли" за субботний день всё
заработанное. Это была не только зарплата, но и произведённая продукция, от
продажи которой мог быть ещё доход. Никто и никогда не отчитывался перед
владельцами этого "общего котла" за его использование. Молчали партия, комсомол,
профсоюз… В газетах если гордо проскакивала сумма заработанного, то потом
умалчивалась её судьба. Общенародное, несекретное, а посмотреть, например, в
горисполкоме – нельзя. Почему? И планы города, и его бюджет могли смотреть только депутаты, а не
зашедший в горсовет житель. Даже не все чиновники горисполкома. Почему? Быть своим в своей стране (строящей мир социальной справедливости!) и
быть ей полезным, - было непросто. В "прощальной" школьной характеристике
классный руководитель Нелли Наумовна Пекер написала Семёну: "каждым увлечением приносил
большую пользу школе… Относится к людям принципиальным по отношению к себе и
к окружающим… Любит и умеет трудиться. К труду относится, как и к любому
делу, за которое берётся, серьёзно и творчески". Многое в нём она
определила верно. Но она не знала мучительный "Перечень
Проблем" своего ученика. В школе, как и в горсовете не было ответов на
эти вопросы. Потому что, чтобы иметь ответы, надо сначала составить вопросы
для задачника. Но без таких самозабвенных заводил, как сама Нелли Наумовна, без
преподавателей-организаторов внеклассных кружков и олимпиад, — ничего бы и не
было и у юных "любителей трудиться". Та, идеологически зашореная,
школа и жизнь имели своих героев и гениев. "Литератор" Нелли
Наумовна организовывала ребят на "самодеятельные"[7] концерты, спектакли,
"огоньки" с чаепитием и танцами… В концертах охотно участвовали не
только отличники и хорошисты, но и слабоуспевающие, и
"неблагополучная" в поведении часть класса. Если на литературном
вечере ты рассказал о книге, её авторе и героях, сыграл сценку сверкающим
глазам одноклассников и получил овации – тебе уже не важна другая оценка,
даже оценка учителей. И спустя 30 лет, забытая горсоветом и его "отделом
образования", она собирает все новости о своих учениках, переживает за
них, переписывается, принимает их у себя дома. А ведь и не каждому учителю
ученики платят таким вниманием и верностью… На факультативах Клавдии Ивановны Саяпиной оживали бездушные формулы математики.
Школьный учебник не много говорил, в каких профессиях и как можно
использовать расчёты. А ведь порой именно "прикладными"
достижениями можно зажечь настоящий интерес к предмету. (Вспомните описанные
мной расчёты самолётов детьми в авиакружке. Их "не задавали", и оценки
не требовались). После уроков химии к самолётам в семью "влетели" ракеты,
которые Семён целиком делал сам, включая пороховой заряд из серы, селитры,
угля и марганцовки. Ракеты стартовали в палисаднике под новый год и к
праздникам. Школа была просто влюблена в историка Татьяну Васильевну Савостьянову. Только она могла
рассказывать о походах, как будто сама была Македонским. Потом была царицей
Египта… У "ботанички" Инги Степановны Бородулиной всегда цветы вокруг школы
и овощи на школьных садовых грядках… Я не видел их даже в Московских школах,
даже в теперешних "коммерческих" и новаторских,
"образцовых". Ох, не видно что-то и у сегодняшних "спецшкол", и у
"продвинутых" к ЭВМ школ – такого, что имели тогда в самой
"средней" средней школе № 9. Спасибо вам всем, Учителя. 6.16.
Шерше ля фам.[8] Семён был стеснительным, хоть был и звеньевым, и вожатым, и
кружководом, и в школьном комитете комсомола, и в стенгазете. Был во многом
как все. "Не выпячивался", но как максималист, делал всё с полной
отдачей. И кто бы знал, что его кроме кружков и авиации ещё в то же время
околдовывала Музыка. Мужчины не любят признаваться в сентиментальности. Мелькнут годы, и о Федосовой Галке,
жившей двумя этажами выше, он запишет: |
||
Вдруг
вспомнилось мне, как
в детстве нередко, Об
играх забыв, убегал
я к соседке. Подолгу
сидел, позабыв
о мальчишках, Мячах
и рогатках, недочитанных
книжках… Девчонка
мне нравилась, что
робко и нежно Мне
песни играла на
клавишах бежевых. И
всё забывая у
ней за спиною, Я
любовался нехитрой
игрою. |
|
|
Вот пальцы несмело пробуют
ноты, По
клавишам бродят, ищут
кого-то. И
в лаковой крышке Её
фортепьяно Светло
улыбалось Отраженье
туманное. Но
время летело. Легко
и мятежно Летают
уж пальцы по
клавишам бежевым. Уж
я – не мальчишка, но
лесенкой узенькой Взлетаю
вприпрыжку к
Волшебнице Музыки… Стройна,
как тростинка. Красива,
как в сказке… Клавишам
тонким, за
музыку звонкую Рук
полудетских достались
все ласки… Денег на
инструмент у родителей не было. Так и не обучился он этому чародейству. То
было раннею весной, Когда
в цвету всё было. Играла
песню ты. Со
мной Что песня та
творила! Плыла
вся кругом голова, Неясный
сонм желаний Переполнял
меня, едва Промчат по
"клавкам" длани… И
лета знойного пожар - В
душе, на сердце, в мыслях… Я
уходил, душой дрожа, Под
взгляд смешливо-кислый. Ты
юною ещё была И понимала
ль те дела? И
лета знойного пожар Заменит
в сердце осень, Пока
легонько и дрожа Раздует
те вопросы весенний
лёгкий ветерок… Раздует,
жди. Всему свой срок. Ах,
если б ты могла
весной Шагнуть
ко мне, шагнуть
со мной… Лишь шаг назад Ногой
одной… Из осени я б мог -
в твой зной!.. Чародейка же была ещё молода, а Семёну нужно было ещё построить свой
бриг и купить алые паруса… Годы летели. Кумирами Семёна и двух его друзей были Водопьянов, Чкалов, Покрышкин,
Яковлев, Туполев… Все трое мечтали летать, увлечённо строили самолёты. В подвале дома
на улице Коммунистической 26 у замечательного соседа-столяра Александра
Васильевича был верстак. Когда в тисках верстака завели мотор построенного
самолёта, повторилась история паники в ДК. Только кроме рёва мотора через пол
к соседям повалил запах выхлопных газов и дым… Хорошо, что не химик, -
говорили они, - а то были бы кислоты и взрывы… Через два перекрестка от дома на
асфальтированной площади перед стадионом, очень ранним утром, "без
зевак", испытывались кордовые модели и планеры. Был у друзей облюбован и
"полигон" на живописной опушке за пригородной рощей. Кроме
велосипеда (не первого уже – два "угнали"), фотоаппарата и
инструментов, отец подарил, постепенно конечно, четыре мотора для
авиамоделей!.. Ради мечты можно было сделать всё. И что-то несделанное могло
погубить мечту. |
||
К продолжению повести \ к живой книге 3 изд.\
ã Фонд гражданских
инициатив, МО МОИП, 2000-2017
ã
Маленков С.К.,
член международного Союза славянских журналистов
ã Гражданская
инициатива Ò, е-журнал МО МОИП, 1998-2017 \ контакты
\ дружеские сайты \
Здесь Вы можете выбрать код наших банеров и текстовых ссылок из
расширенного списка
и поставить его на Ваш сайт
Обновление:
01-03-2017fog
[1] Во времена правления
Хрущёва бывшего Премьера Маленкова, сменившего грозного
Берия после смерти Сталина, - уже не только не
боялись, но и не вспоминали, т.к. он
тоже оказался среди репрессированных.
[2] Честный кулачник, который и
пятак не мог зажать в ладонь в честном бою, топором
грозил только невинному тополю, который бы он
и сам заменил на каштан, коль уж
принял такое решение.
[3] Вид резонансной вибрации
конструкций самолёта, часто приводивший настоящие
самолёты почти к мгновенным разрушениям.
[4] 25 мая 2003 года состоялась
встреча Маленкова С.К. со своим учителем Н.Ф. Козловым,
который оказался болен, частично парализован,
но жив. Мал городок, и то люди в
новостях ошибаются.
[5] Металл по стране школьники
собирали везде. Но подскажите, где ещё построены из
этого металла объекты обучения и развлечения
самих школьников? В органах
статистики СССР такой статьи учёта – не было.
[6] Не сожгли ли их "за
ненадобностью"?
[7] А ученики их звали –
самодельные.
[8] Ищите женщину (с франц).
Так говорили о многих причинах загадочного.